Vincent Benjamin Martin |
| как ты уже, наверное, знаешь, меня зовут Винсент Бенджамин Мартин, но друзья и родные называют меня просто Винс или Марти. я родом из Сиэтла, где живу по сей день. вот уже 23 года с 10 октября 1991 я радую своим присутствием нашу голубую планету. просыпаясь каждый будний день, вспоминаю, что пора на работу, где вкладываю частичку себя, будучи преподавателем зарубежной литературы в средней школе. в моей голове слишком много запретных мыслей о сестре, именно о той, которую все знают под именем Чарли Мартин. |
информация о персонаже |
Знаете, моя жизнь была счастливой примерно до того момента, как мне исполнилось пол года. Я не совсем в этом уверен, ведь может быть и так, что такая ерунда идет по пятам с самого первого вздоха, но фантазия рисует эти шесть месяцев самыми лучшими. Просто потом все пошло как-то наперекосяк, меня где-то наебали или мой ангел-хранитель вообще оказался стажером. Понимаете? Маму сбил пьяный водитель прямо на пешеходном переходе, и я даже не успел ее узнать. Все, что от нее осталось, это скомканные рассказы отца и небольшая коробка с фотографиями с различными мелочами, которая до сих пор хранится в моей комнате под кроватью. Он о ней теперь совсем не рассказывает и, кажется, не вспоминает, ведь у него есть новая жена и их общий ребенок. А мы с братом и сестрой (ребенком мачехи от первого брака) словно пятое колесо. Как бы одна семья, но это не то. Всегда задумывался, что если бы от меня скрыли смерть родной матери? Может жизнь пошла бы по другому пути, и я не стал бы обиженным на весь мир придурком, который наворотил много дел, а может и нет. Отца вечно не было дома, он уезжал на много месяцев, чтобы заработать достаточно для содержания большой семьи, а мы с братом оставались под опекой Эвелин - женщиной, занявшей место моей мамы. Я не принял ее и уже врятли смогу принять: это было так тяжело, осознавать, что не прошло и года после трагедии, как папа был готов создавать новую семью. В скором времени у них появился общий ребенок – Чарли. Еще одна причина, портящая мою жизнь. Ох, как я ее ненавидел, брат поддерживал меня в этом, но скорее просто за компанию. В глубине души признаю, что просто завидовал ей, ведь у Чарли была полная семья, а я даже не был знаком с материнской лаской. «Старший брат должен защищать младшую сестру, а не обижать» - так мне повторял отец, когда я бил ее по голове пластмассовой лопаткой или кидал в нее большие кубики, но что я мог сделать, если она начала раздражать меня с самого своего рождения? Даже еще ничего не понимая, я уже на интуитивном уровне делал все, чтобы напакостить ей. Из года в год эта непонятная злоба пускала корни прямо в душу, делая из меня трудного подростка, который добровольно кубарем катился на самое дно. Детский бунт – это нормально, но не в таких количествах, в которых употреблял его я. А что еще ждать от грубого агрессивного парня с явными проблемами и претензиями к справедливости в этом мире? На удивление моя успеваемость в школе была нормальной, но вот поведение хромало на обе ноги. Я курил в туалете, часто ввязывался в драки, к которым иной раз вообще не имел никакого отношения, портил школьное имущество, хамил учителям и закатывал дома скандалы. Знаете, сколько раз я лежал на подобных кушетках? И раз за разом одна характеристика. Что я через чур активен, что не способен контролировать себя и подвержен частым приступам агрессии. И они все были правы, но, прописывая таблетки, которые должны были сделать из меня адекватного человека, успокаивались. Стоит ли говорить, что ни одна из них не была выпита? Не смотря на все это, мне было легко налаживать отношения с людьми и завоевывать их доверие, хотя они и казались явными мазохистами, раз шли на встречу. Не может быть на сто процентов плохого человека, кто-то умудрялся разглядывать во мне жалкие пару процентов света и стараться отхватить еще парочку от другой половины, чтобы сделать меня лучше. У многих это получалось. К старшей школе из разозленного на весь мир ребенка получился вполне себе нормальный парень, со своими заскоками и наклонностями вечного неисправимого бунтаря. В этом возрасте непослушание даже играло на руку, ведь девочки любят плохих парней и охотно задирают для них юбки на пьяных вечеринках. Я побывал на многих из них. Там, где предлагалась выпивка и халявная травка, я был в первых рядах. Эта необъяснимая злоба притуплялась, сложный характер выравнивался, но меня преследовала одна неизменная вещь. Я продолжал ненавидеть свою сестру.
Видите? Это она. Все эти шрамы до последнего – она. И я готов рассказать о каждом случае, который заставил оставить их, но не буду, иначе мы просидим еще не один час, копаясь в моей голове. Итак, Чарли. Понимаете, жизнь такая штука, от которой стоит ждать чего угодно, но то, что она подарила мне – полное западло или же просто вселенский заговор. Не побоюсь повториться в рассказе. Вы уже, наверное, поняли, что наши отношения в детстве были далеко не сахар. Я завидовал ей, из раза в раз пытался придумать то, что насолит Чарли еще больше. Меня бесило самое ее существование. Никогда не думал, что человек может так раздражать, но эта мелкая сучка делала со мной просто невообразимое. Если до десяти лет, я делал все, чтобы подложить ей свинью, то после, старался не замечать. Как бы полное игнорирование или отрицание того, что у меня вообще есть сестра. Называйте это как хотите. А Чарли росла… Понимаете, с девочками такое иногда бывает, когда гадкий утенок рано или поздно превращается в прекрасного лебедя. С каждым годом я видел, как из нескладной маленькой сестры вырастает взрослая красивая девушка. И этим она меня бесила еще больше, пока я не стал замечать, что перестал смотреть на нее как на частично родного человека и стал заглядываться, как на какую-то одноклассницу. Тот вечер, когда она вышла из ванны в одном полотенце и столкнулась со мной в коридоре, подарил мне первый шрам. Тогда я понял, что хочу собственную сестру, ту, кого ненавидел всем сердцем столько лет, что хочу догнать ее, содрать полотенце и… Я просто молча развернулся и ушел в свою комнату, понимая, что так нельзя. Много курил ночью в саду под яблоней, а на последней сигарете задрал рукав и затушил ее о собственное плечо. Напоминание на всю жизнь, что нельзя так бессовестно хотеть трахнуть сестру. Вы видели их количество и уже, наверное, поняли… Они меня ничему не научили. Я сопротивлялся, как мог, правда, во мне еще тогда говорил здравый ум и правильный мальчик, который был похоронен где-то глубоко внутри, но эта злость, подогреваемая желанием, делали из меня сумасшедшего. Я не знал, как справиться с этими эмоциями, что чуть ли не душили собой, а количество шрамов на плече все росло и росло. У меня вошло в привычку стараться говорить с Чарли, даже нормально, пытаясь наладить отношения, но все было похоже, скорее, на фарс, чем на попытки стать обычной семьей. Ничего не выходило, и мы просто ругались из-за каждой мелочи, а ее разозленный и разъяренный вид заводил меня еще сильнее. Она всегда называла меня Винни, как Винни Пуха из того диснеевского мультика. Всем сердцем ненавидел, да и до сих пор ненавижу это прозвище. Со временем я потерял что-то важное, что составляло всю мою жизнь и делало меня таким, какой я был. Мне больше не хотелось убить Чарли, если только вывести на эмоции, ведь она так забавно краснела, когда орала какие-то оскорбления в мою сторону и просила просто держаться подальше. А я становился все ближе и ближе. Подкалывал ее, делал пошлые намеки и задавал совсем не скромные вопросы, от которых моя домашняя и чистая сестра смущалась и убегала в свою комнату, громко хлопая дверью. Я наслаждался такими моментами. Извращение, скажете вы? Жизнь, отвечу вам я… А извращения будут чуть дальше. Мне хотелось понять, что она чувствовала ко мне, была ли эта открытая ненависть или внутри скрывалось что-то большее? Только в одном уверенность была сто процентной: Чарли меня боялась. Я был зверем, который запугал свою добычу, а она ланью, что сама загнала себя в тупик. Вот так мы и жили, пока Чакки не собралась уехать в другой город, чтобы получать образование там. Это была последняя ночь, перед тем как Чарли сядет на самолет и улетит на чертовы четыре года. К тому времени я уже учился на первом курсе и все эти частые студенческие вечеринки, которые были похожи скорее на пьянки, стали нормой. Меня никто не терял, когда не приходил домой и не ругал, когда возвращался пьяным. Все ждали, что я вскоре стану нормальным человеком и потеряю замашки, которые приобрел, будучи подростком. Вернемся к той ночи. Я пришел домой не совсем трезвым, точнее совсем не трезвым. Родителей не было. Кажется, это была годовщина их брака. Мне как-то все равно. Чили и Адам тоже свалили по своим друзьям. Чарли была одна дома и собирала последние вещи. Мое появление застало ее врасплох, ведь она надеялась, что я останусь там, откуда пришел. Именно так Чарли сказала мне тогда. Мы много ругались, много кричали, она пыталась ударить меня, а я перехватил ее руку и прижал к стене. Чакки была непозволительно близко, я почти слышал, как бьется ее сердце от страха, ловил каждый взгляд, каждое движение. Боже, да, я трахнул собственную сестру, ту девочку, которую так сильно ненавидел и так же сильно полюбил за последнее время. А Чарли, моя маленькая Чарли… чистая невинная Чарли. Представляете, как это, наверное, стремно, когда твой брат становится первым мужчиной? Она не сопротивлялась. Совсем. Даже наоборот поддавалась мне, словно сама хотела этого. Так странно, вот ты ненавидишь человека, а вот ты уже занимаешься с ним сексом. И это нехера не в порядке вещей! Я не помню, как добрался до своей комнаты, но на следующее утро, когда я хотел объясниться с Чарли и расставить все точки над и, ее уже не было, а на плече ныл огромный ожег, словно я пытался прожечь руку до кости. Она уехала на четыре года, оставив меня одного со своими тараканами в голове. Я не оставлял попыток вывести Чарли на разговор, но она даже не отвечала мне. Все сообщения, все звонки были проигнорированы. Невероятно сложно было находиться в неведении, ведь то, что я сделал тогда, вполне могло растоптать ее. Мы поменялись ролями, и она теперь была в облике зверя, а я загнал себя в ловушку из собственных мыслей. В один из прекрасных дней, точно не помню на каком году обучения, я узнаю от мачехи, что ее маленькая прекрасная дочь нашла себе жениха, там в Гарварде. Это было плевком в душу. Я ожидал всего, но только не этого. Мои эмоции в тот момент были сродни извержению вулкана, все, кто оказывался рядом, получали свою дозу лавы/ненависти. А потом, я как-то проснулся утром и понял, возможно, мне померещилась вся эта злоебучая любовь и я готов опустить руки, чтобы перестать наконец-то изводить себя мыслями о том, что моя маленькая девочка сейчас где-то там в объятьях совершенно чужого человека. Вот такой я. Единственный раз, когда сдался без борьбы. Мне было сложно отпустить мысль о ней, но, вспоминая это одностороннее молчание и скорую свадьбу, мы возвращались к тому, с чего начали. Привет, моя родная ненависть, я скучал.
Я даже не знаю, что вам рассказать, потому что все складывалось как и у всех. После школы я легко смог поступить в университет. Мозгами меня не обделили, это спокойствия и сдержанности не досталось, а вот с умом все в порядке. Специальность была выбрана почти без моего участия, я даже не задумываясь решил, что хочу пойти по стопам мамы и преподавать литературу в школе. Вы представляете парня, который курил травку со старшей сестрой на чердаке и водил домой девушек одну за другой… учителем? Я мог бы стать плохим примером, но от старой жизни остались лишь воспоминания и поганый характер, который никак не сказывается на моей работе. На самом деле я совсем случайно нашел ее, проходил практику в одной из школ, а после по просьбе директора остался преподавать в средней школе, потому что с кадрами дела обстояли неахти как. А один раз по дурости я чуть было не женился. Представляете? Помните Чарли? Ту, к которой мы вернемся позже… У нее была подруга. Красивая, сексуальная, с большой грудью и не менее большими потребностями. Еще в школе я не знал, куда от нее спрятаться, но такие девочки всегда добиваются своего. Постоянные отношения – это не мое. Она прекрасно знала, что будет музой на горизонтали всего одну ночь, хотя уже представляла семью со мной, детей и прочую ерунду. Я не спешил рушить ее мечты. Мы перестали общаться, как только я окончил школу. Но потом, когда Чарли нашла себе жениха, я сразу вспомнил о ней. Мне было все равно, правда. Просто хотелось сделать больнее своей сестре, которая, возможно, даже не узнает об очередной глупости, на которую пошел ее брат. Мы провстречались с той девочкой около полугода и я сделал ей предложение. До сих пор смешно от собственного отчаянья, в котором прибывал тогда. Стоит ли говорить, что у нас ничего не сложилось. За два месяца до свадьбы я узнал, что она мне изменяет, постоянно, списывая все на то, что натура она не постоянная. Я забил. На все. На нее, на свадьбу, на какие-то мысли о будущем. Мне было все равно, потому что толком и не любил, а раз не любишь, то почему должно быть больно? Тогда у Чарли тоже не все шло гладко. Я не знаю всех подробностей, но рассказами той же мачехи был оповещен, что Чакки рассталась со своим женихом. Ничего не почувствовал от этой новости, ведь все равно ничего не изменится. Я замерз внутри к ней…Чертова снежная королева.
А Чарли… она уже вернулась. И я почти слышу биение ее сердца за стеной… |
откуда вы нас нашли: | связь: |
пробный пост пост
|
